Среди крупнейших изобретений конца семидесятых-восьмидесятых годов XIX столетия, особое место принадлежит фонографу - первому в истории техники аппарату, осуществившему запись и воспроизведение звука. Автором этой удивительной "говорящей машины" был известный американский изобретатель Томас Алва Эдисон (1847-1931). 

В парижском Музее искусств и ремесел хранится экземпляр одного из первых фонографов. Его основные элементы - это труба конической формы, мембрана, привод и цилиндр. Принцип его работы прост. Воздушные колебания, собранные рупором, оказывают воздействие на мембрану, соединенную с резцом, прочерчивающим бороздку по оловянной фольге, в которую обернут вращающийся цилиндр. Если после записи заставить снова вращаться цилиндр с той же скоростью, то резец, перемещающийся по колее им же сделанных впадин и выступов приведет в движение мембрану и прилегающий к ней слой воздуха, что вызовет такую же последовательность звуков, которая была "задана". Вот, собственно, и все. "И над этим бились лучшие умы человечества?", - разочарованно спросите вы. Впрочем, не спешите с выводами, глядя на эту конструкцию из века двадцать первого, когда техника шагнула далеко вперед. 

Действительно, по сравнению с сегодняшними цифровыми устройствами, фонограф кажется смешным и наивным, но тогда это было настоящее чудо. Идея записи и воспроизведения звука пришла Томасу Эдисону во время работ в области проводной связи. Однажды он заметил, как при передачи сигнала отклоняется прикрепленная к мембране игла, и это натолкнуло его на мысль, что подобное воздействие она окажет и на движущуюся бумажную ленту или другой материал, где оставит следы записи. В дальнейших опытах Эдисон заменил бумагу оловянной фольгой. Не уколи я тогда палец - вспоминал изобретатель - неизвестно, кто и когда сделал бы первый аппарат для записи и воспроизведения звука. 

Механик Джон Крузи, который работал над первым фонографом поинтересовался о предназначении нового аппарата. Эдисон сказал, что хочет записать разговор, а затем машина должна будет его воспроизвести. Крузи посчитал затею маэстро абсурдом, но в точности изготовил устройство по чертежу мастера. Великого изобретателя нисколько не смутило скептическое отношение к его идее одного из самых способных сотрудников лаборатории.
 

Когда эксперимент был готов, он отрегулировал рупор и прокричал фразу. Через несколько мгновений машина повторила его голос. Все были поражены...

- Я  всегда боялся - вспоминал Эдисон - новых вещей, которые сразу работают. Долгий опыт доказал мне, что в любом аппарате всегда имеются недостатки, которые мешают его применению. Но здесь я почувствовал что-то, что не вызывало сомнений. 

На другой день изобретатель отправился в Нью-Йорк и продемонстрировал свой аппарат в редакции авторитетного журнала "Scientific American". Газеты мгновенно поместили пространное описание загадочной "говорящей машины", и в эдисоновскую лабораторию, находящуюся в Менло – Парке (Нью Джерси), хлынул поток посетителей, желающих увидеть, а главное, услышать "говорящее чудо". Конечно же, у многих возникало сомнение - не обманывают ли здесь наивных людей, способных верить в чудеса? На качество звучания никто не обращал внимания, всех поражал сам факт записи звука. Действительно, первые аппараты были далеки от совершенства. Как вспоминал один из участников тех прослушиваний - звук "с" просто внушал ужас.  Некоторое время спустя фонограф был представлен и в Белом доме. 

Патент на свое изобретение фонографа под номером U.S. Patent 200 521 был выдан Томасу Альва Эдисону патентным ведомством США 19 февраля 1878 года. 
 

Пытаясь расширить технические возможности своего детища, Эдисон настойчиво занимался его усовершенствованием. За период с 1877 по 1889 год на эксперименты было затрачено три миллиона долларов. Надо отдать должное изобретателю, которому удалось блестяще решить целый ряд сложнейших проблем. Его талант проявился еще и в том, что проделал он эти работы будучи почти лишенным слуха. 

Еще одной блестящей идеей Эдисона стало увековечивание голосов великих людей своего времени. Первая промышленная партия фонографов была разослана им великим людям того времени среди которых были политики, ученые, композиторы и писатели. Один из таких аппаратов получил граф Лев Николаевич Толстой. Т.о. Эдисон заложил основы и принципы фоно документалистики, благодаря чему мы сегодня можем слушать голос великого русского писателя-философа. 

За годы работы над фонографом и его усовершенствованиями Эдисон получил до двухсот патентов на изобретение, а также на различные его элементы и детали.
 

Для улучшения качества записи фольга была заменена восковым цилиндром. Новый аппарат поражал воображение современников и поэтому на первых порах фонограф преследовали всевозможные курьезы и просто анекдотические случаи. Так, например, 11 марта 1878 года на демонстрации фонографа во французской Академии наук, которую проводил известный физик Теодор де-Монсель (1821?1884) неожиданно вскочил присутствующий в зале престарелый академик Жан Батист Буйо (1796-1881) и, возмущенный дерзостью новатора, стал кричать

- Негодяй! Плут! Вы думаете, что мы позволим чревовещателю надувать нас?

Выслушав объяснения физика о том, что звук в фонографе получается благодаря вибрации металлической мембраны, Буйо сердито ответил - Никогда не признаю, что благородный звук голоса человека можно заменить куском железа!  Спустя несколько месяцев, когда проходило повторное обсуждение феномена, Буйо так и не поверил заключению экспертов, Не убедил его даже авторитет испытывавших аппарат, таких выдающихся личностей как композитор Шарль Гуно (1818-1893), профессор Сорбоны Альфред Деклуазо (1817-1897), герцог Омальский, (1822-1897), профессор Янсен. Он заявил, что в данном случае слушатели имеют дело с чрезвычайно ловким чревовещателем. 

Подлинным триумфом Эдисона стала всемирная выставка 1889 года, проходившая в Париже. В павильоне электрических машин были размещены и усовершенствованные фонографы, от которых отходили каучуковые трубки с наконечниками из китового уса. Посетители вставляли эти наконечники в уши и слушали музыку, пение и человеческую речь. За небольшую плату каждый желающий мог "наговорить валик", а затем воспроизвести собственный голос. Газеты тогда писали:

"Со времени Вавилонского столпотворения еще не было собрано воедино столько разных языков". 

На этом, пожалуй, первом в истории звукозаписи массовом прослушивании, а говоря современным языком, публичном воспроизведении, посетителям были предложены самые разнообразные музыкальные произведения. В путеводителе по выставке отмечалось, что записи музыки и голосов сделаны незадолго до открытия экспозиции, они могут сохраняться неопределенно долгое время, пока не разрушится материал валиков, на который нанесена запись. Наряду с музыкой, записанной накануне выставки, основу антологии нового искусства составляли фортепьянные произведения Брамса (1833-1896) в исполнении автора, голоса артистов Парижской оперы и других знаменитых вокалистов. 

Среди почетных посетителей, прослушавших записи, были президент Франции Мари-Франсуа-Сади Карно (1837-1894) с семьей, премьер-министр Великобритании Уильям Гладстон (1809-1898) с супругой, принц Уэльский, князь Монакский Карл III (1818—1889), и другие коронованные лица. Успех превзошел все ожидания. Уже после окончания выставки был организован специальный показ фонографа в Берлине для короля Пруссии Вильгельма II (1859-1941) и гостившего там Российского императора Александра III (1845-1894).
 

Ни один американец не пользовался тогда в Европе таким вниманием и почтением, как Томас Альва Эдисон. В его честь на вершине Эйфелевой башни был дан торжественный обед, кульминацией которого стало выступление 71-летнего Шарля Франсуа Гуно. Знаменитый композитор сочинил торжественную кантату, а собственноручно написанный экземпляр преподнес Минне Эдисон, супруге изобретателя и его старшей дочери Марион. В честь Эдисона был дан спектакль в Парижской опере, во время которого великого изобретателя и членов его семьи пригласили в ложу президента Франции. 

После триумфа на выставке можно было рассчитывать на коммерческий успех фонографа, имея в виду прежде всего запись и последующее воспроизведение музыки и пения в домашней обстановке. Однако Эдисон сам всячески препятствовал этому. В чем тут причина? Может глухому изобретателю музыка была чужда и непонятна? Напротив, из воспоминаний жены Эдисона мы узнаем, что в семье по традиции собирались вечерами вокруг большого концертного рояля. Минна исполняла избранные произведения любимого Эдисоном Бетховена и пела песни. Изобретатель наклонялся вперед и прикладывал руку к своему туго слышавшему уху для того, чтобы ни пропустить ни одного слова, ни одной ноты. В лаборатории Эдисона нашлось место и для прекрасного по тому времени органа. Из произведений Вагнера Эдисон особенно любил "Песню вечерней звезды". Впрочем, его любовь к музыке не была пассивной. Одно время он даже сам играл на скрипке, обнаружив большие способности, однако оставил это занятие, когда изобретения стали главным делом жизни. 

Прекрасно понимая, как трудно записать и воспроизвести музыку во всем ее великолепии на столь несовершенном приборе, Эдисон считал, фонограф идеальной машиной для диктовки писем и передачи распоряжений в конторах и учреждениях. И лишь под напором настойчивых требований предпринимателей и импресарио стал приглашать для записи знаменитых исполнителей. В 1888 году двенадцатилетний пианист Иосиф Гофман (1876-1957) и Ханс Бюлов (1830-1894) играли Эдисону пьесы Фредерика Шопена (1810-1849), а затем прослушивали свое исполнение. Гофман остался очень доволен работой аппарата, а записи Бюлова, к сожалению, оказались не совсем удачными, что конечно же не понравилось пианисту. 

Первые шаги фонографа в России принесли его владельцу одни неприятности. Хозяин "говорящей механической бестии" в 1878 году был привлечен к суду и приговорен к трем месяцам тюремного заключения, а также к большому денежному штрафу за обман публики. Впрочем, уже в 1879 году в Московском музее прикладных знаний (ныне Политехнический музей) состоялась успешная демонстрация аппарата, прошедшая при большом скоплении народа и таких авторитетных отечественных физиков как Александр Григорьевич Столетов (1839-1896), и Иван Филиппович Усагин (1855-1919). И сегодня в экспозиции, рассказывающей об истории звукозаписи, можно увидеть уникальный экземпляр фонографа, который занимает там почетное место. 

В свое время композитор Н.А.Римский-Корсаков (1844-1908) писал:

"Будучи музыкантом, я предвижу возможность обширного применения этого прибора в области музыкального искусства. Точное воспроизведение талантливого исполнения сочинений, замечательных тембров голосов, записывание народных песен и музыки, импровизаций и т. д. посредством фонографа, могут иметь громадное значение для музыки".

А не менее известный композитор и пианист Антон Григорьевич Рубинштейн (1829-1894) увидел в фонографе требовательного педагога и помощника артиста. По его мнению - музыканты должны широко пользоваться фонографом и почаще прослушивать свое исполнение, записанное на валики, от которых не скроется ни одна фальшивая нота, ни одна детонация в голосе. 

В 1882 году знаменитый русский путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846-1888) записывал на фоновалики фонографа диалекты аборигенов племен архипелага Тихого океана, Известный собиратель и Митрофан Ефимович Пятницкий (1864-1927) записал около 400 песен Воронежской губернии, известная собирательница русского песенного фольклора Евгения Эдуардовна Линева (1853-1919) уже в начале 90-х годов сделала более 200 записей песен Белозерского края. Великий русский певец Федор Иванович Шаляпин узнав о фонографе сразу же захотел попробовать себя и записал с аккомпанементом фортепьяно несколько произведений, которые сейчас хранятся в Российском государственном архиве фонодокументов.